Лия Светлова - То, о чем молчат [СИ]
- Раз уж мы опоздали, давайте "пробьем окно"? Хотите в кафе? Или в кино? Познакомимся поближе. А этих неудачников оставим тут.
Третий издает свист, похожий на веселое удивление и подзадоривание одновременно. Я чувствую, что бледнею от стыда, щеки похолодели от волнения. Не мигая, смотрю на него, а у самой коленки дрожат и голова кружится. Парни и не подозревают, похоже, о том, какую реакцию вызывают, вторгнувшись в мое личное пространство. А этот так опасен, что я даже не могу притвориться смелее, чем есть на самом деле. Всех крошек моего пыла, который хотелось обрушить на юристов и произвести хорошее впечатление, очень мало, чтобы устоять перед ним.
- В аудитории меня ждет толстая мегера в очках, которая будет учить всех жизни. А я не переношу нудных женщин, даже если они не поставят мне зачет, - продолжал тот, обняв меня за плечи. - А вас, уверен, ожидает пошлый старый пердун, простите за великий и могучий...
Видимо, намекает на одного профессора. Но было не смешно. В глазах потемнело, ощущение чужой мужской руки на теле привело в ужас. Страшный кошмар воплощался в явь...
- Отставить, рядовой! - раздался гневный голос Дмитрия Ивановича, моего спасителя. - Проси прощения у ассистента кафедры Отечественной истории.
Глаза пикапера удивленно воззрились на Дмитрия Ивановича, потом он снова окинул всю меня недоуменным взглядом. Не проявляя спешки, он убрал руку и отступил на шаг. Я же прислонилась спиной к стене, чтобы не потерять сознание. Маленькой точки опоры достаточно для человека, который не хочет рухнуть на пол на глазах у других.
- О-о, прошу прощения, - студент повинно покачал головой, но ни в задорном голосе, ни в блестящих глазах вины не было.
- После пар приходи в преподавательскую, будешь делать отработку за невоспитанность.
- Согласен, достоин худшей участи! - закивал он, сдвинув брови. Однако по тому, как он "переигрывает", было похоже, что для него это забава.
- Марш на занятия. Все!
Они убежали, задорно переговариваясь о случившемся.
- Увидимся, - утвердительно шепнул парень, совершенно по-хулигански улыбнувшись. Это слышала только я.
- Спасибо, я так растерялась, - слабо сказано: на самом деле я чуть не упала в обморок.
- Все нормально, Эльвира, и не такое случается.
Его дружеское беспокойство приободрило и смутило одновременно.
Я натянуто улыбнулась и отправилась дальше. Предчувствие говорило, что сейчас начнется пытка моему самообладанию. Набрав воздуха в легкие, я вошла в аудиторию, где стояла неестественно мертвая тишина, воцарившаяся при моем появлении. Студенты выпрямились в ровные статуи.
- Садитесь. Кто староста и где журнал успеваемости? - самым деловым тоном спросила я, хотя обычно притворялась дружески непринужденной.
- Староста Артур Асарин к вашим услугам, - произнес знакомый голос все в той же манере: вежливая форма с чуть насмешливым тоном. Трудно придраться.
Я сразу поняла по синему бейджику, что он юрист, и мне придется учить его целый семестр. То, что он еще и староста группы, наполнило меня новым смятением.
Асарин поднес журнал и вручил его лично в руки, а не оставил на письменном столе. Стараясь не смотреть на него, я тут же начала перекличку, избежав его фамилии. Отметив отсутствующих, я представилась и сама:
- Меня зовут Малеева Эльвира Маратовна. Мое имя понадобится если и не всем, то тем из вас, кто будет искать меня для пересдачи, - некоторые опустили взгляды на парты. - Заранее предупреждаю, что следить за мной и приходить домой за зачетом запрещено.
- А что, бывали случаи? - спросил кто-то.
- Не очень много, - улыбнулась я, и кое-кто, наконец, понял, что на моих парах можно смеяться. - Ну а теперь - за дело!
И я начала вводную лекцию к курсу Отечественной истории. К счастью, пятикурсникам не приходилось объяснять, что нежелательно прерывать преподавателя. Лишенная желания вести с ними диалог, задавать вопросы и выслушивать мнения, я просто диктовала по памяти. А когда прозвенел звонок на короткую перемену, поспешила уйти. На самом деле, это был побег.
Дмитрия Ивановича в преподавательской не было. Перемена стала для меня глотком воздуха, но слишком быстро надо было нырять обратно. Я оттягивала, сколько можно, но все-таки отправилась в свою аудиторию. А когда открыла дверь, замерла в шоке... Перед моим столом стояли трое. Две девушки смотрели на Асарина, который рылся в моей сумке. На столе уже лежали паспорт, запасные ручки, ключи от квартиры, диск группы СЛОТ. Наглец держал в правой руке мою сумку, а левой шарил в ней.
- Это может стать твоим исключением, - проговорила я, и тогда он понял, последним из всех, что пойман на месте преступления. В его глазах, мне на зло, не было ни тени страха или вины, а все та же самая насмешка. Мне уже не терпелось заставить его лицо исказиться от недовольства.
- Вы не правильно все истолковали, - ответил он, не дрогнув.
- То есть, происходит не то, что я вижу? - с ложной снисходительностью спросила я. - У меня есть проблемы со зрением?
- У вас есть проблемы с логикой, - чуть улыбнулся тот.
- Твоя наглость переходит все границы. Удивляюсь, как ты дошел до пятого курса.
- Я имею ряд недостатков, согласен. Но мои светлые достоинства с лихвой компенсируют всех их.
- Твои достоинства меня интересуют меньше всего, поскольку ты направил в меня лишь всю свою темную сторону. Похоже, джедай, тьма тебя поглотила. Сядь на место и напиши объяснительную, пока мы будем продолжать лекцию.
С самым спокойным видом он направился за свой стол, но его артистизм исчерпал себя, когда пришлось взяться за ручку. Надо отметить, что это далось ему не просто: не скоро мне на стол лег лист бумаги. Я подозревала, что он слишком долго возился с этой работой только для того, чтобы не писать лекцию. И написанное меня не мало покоробило. Я прочла вслух:
- "Не имею никакого отношения к причиненному оскорблению. Я лишь пытался исправить чужую ошибку. В тот момент, когда "был пойман", я складывал все вещи в сумку, а не вытаскивал их оттуда. Приношу свои извинения, если был не прав". Группа, это правда?
- Все так и есть! Это не он! Честно! - зашумели студенты.
- Тогда - кто? И для чего?! - недоумевала я.
Они молчали. Мой взгляд остановился на тех девушках, что стояли рядом, но их вид был невозмутим.
- Ваша сплоченность похвальна, но не в том случае, когда произошло грубое нарушение.
Ни звука в ответ, печальные лица, опущенные веки.
- Я не буду доводить это до деканата. Вся группа будет наказана мною лично. Чем вам придется отвечать - еще подумаю. А пока имейте в виду, что за вами должок.
